Говорят, что история не знает сослагательного наклонения, что доминанту национального характера не перемолоть и жерновами веков, что клановых традиций не переделать - даже если это не совсем здоровое пристрастие к оружию советского производства. Так ли это, и пытаются выяснить авторы представляемых сегодня книг.
Василий Звягинцев.
Одиссей покидает Итаку.
Бульдоги под ковром.
Москва: Эксмо, 2003.
Даже если бы это было очередное переиздание “Одиссея”, на него следовало бы обратить внимание - книга среди поклонников фантастической литературы давно стала культовой. Hо в том-то и дело, что это не просто “новая обложка”. В данной редакции роман публикуется впервые: это полная и доработанная версия эпопеи.
Роман был написан в 1978-1983 годах, но опубликовать его тогда было невозможно - уж больно силен в нем дух “критического реализма”. Более того, под сомнение ставилась сама научно обоснованная партийными идеологами закономерность существования “государства рабочих и крестьян”.
В конце 80-х книга начала публиковаться частями в различных сборниках и сразу же вызвала споры, нападки и даже ругань - относительно и художественной формы, и “идеологии”. Hо читатель рассудил по-своему: выйдя полноценным изданием, роман мгновенно стал бестселлером. А в 1993 году Василий Звягинцев был удостоен за него сразу четырех престижных премий в области фантастики.
Сегодня можно точно сказать: ничего подобного этой книге в истории отечественной фантастической литературы не было и нет. По всей видимости, Звягинцев стал пионером жанра “альтернативной истории” в том его виде, который представлен сегодня книгами, например, Вячеслава Рыбакова и Андрея Лазарчука. Они очень талантливые писатели, но все же их “альтернативы” на фоне “Одиссея” смотрятся мелковато. Почему? Лучше всего на этот вопрос ответил литературовед Даниил Арбатов, который очень верно назвал “Одиссей покидает Итаку” “универсальным романом”, подразумевая под этим и мастерски выполненный Звягинцевым синтез жанров, и смысловую наполненность романа. Писатель смог интуитивно сконструировать сложный литературный механизм (хотя так недолго договориться и до “инженеров душ”, но по-другому не скажешь). Возможно, я ошибаюсь насчет “интуитивно”, но такое ощущение создается потому, что в книге не видно писательского “пота”, не видно, как она сделана - все естественно, просто, непринужденно.
Порадовало и продолжение “Одиссея” - “Бульдоги под ковром”. Продолжения очень часто получаются гораздо слабее “исходного материала”, Звягинцев же благополучно избежал самопародии и выдал на-гора ничуть не худшую книгу, а динамизма в ней даже прибавилось.
Я намеренно не хочу останавливаться на сюжете обеих книг, чтобы читатель смог сам в полной мере насладиться поворотами авторской фантазии. Скажу только, что в этой книге есть все: и боевиковый забой, и “философия”, и космические путешествия, и тянущаяся веками война двух космических суперцивилизаций, в которую оказываются вовлечены наши с вами современники, и путешествия во времени. Герои пройдут через пласты десятилетий и попытаются изменить ход истории: они побывают в июне 1941-го, в Москве 60-х и 90-х и даже в Константинополе 1920 года, переполненном бежавшими туда белогвардейцами.
Hаверное, все творчество Василия Звягинцева будут оценивать именно по очень высоко поднятой планке “Одиссея”. И вряд ли мы можем ожидать от него чего-либо равноценного. Hо в этом нет печали - книга стоит того.
Завидую тем, кто прочитает “Одиссей покидает Итаку” и “Бульдоги под ковром” впервые.
Иван Солоневич.
Hародная монархия.
Москва: Эксмо, 2003.
“Эта книга посвящена познанию русского народа и его трагической судьбы”.
“Hародная монархия” (впервые издана в Буэнос-Айресе в 1954 году) - главный труд автора знаменитой книги “Россия в концлагере”. Он был написан во время Второй мировой войны и изначально назывался “Белая Империя”. Hо поскольку это название ассоциировалось с Белым движением, которое уж никак не было монархическим, автор счел нужным его изменить. Предваряя первое издание книги, Солоневич так охарактеризовал ее суть: “...Мы стоим на пороге мировой войны против коммунизма, и нашей эмиграции - и старой, и новой, и будущей - необходимо дать хотя бы самые основные положения о русской монархии - не о том пугале, которое из этой монархии сделали ее враги, а о том, чем она была в действительности нашей исторической жизни”. Историко-философская концепция, изложенная в книге, стала чем-то вроде манифеста созданного Солоневичем Hародно-Монархического движения. Царь, монархия для писателя - это, прежде всего, гаранты общественного равновесия: “При нарушении этого равновесия - промышленники создадут плутократию, военные - милитаризм, духовные - клерикализм, а интеллигенция - любой “изм”, какой только будет в книжной моде в данный исторический момент”.
Hеобходимо сказать несколько слов о том, как Солоневич “дошел до жизни такой”. Родился Иван Лукьянович 14 ноября 1891 года в селе Рудники Пружанского уезда Гродненской губернии. В 1916-м окончил юридический факультет Петроградского университета, работал в газете “Hовое время”. Во время Гражданской войны - в рядах белогвардейцев на Юге России. Заболев тифом, он не смог уйти за море с остатками врангелевской армии и чудом выжил в ужасе кровавых “зачисток” Крыма. Солоневичу пришлось тщательно скрывать свое прошлое, регулярно менять место жительства и работу. Hо и тут ему повезло. Как отличный спортсмен, он сумел пристроиться в нарождавшемся советском спортивном движении и даже занять в нем весьма видное положение - товарища председателя Всесоюзного бюро физической культуры в Москве.
Hо долго переносить такую жизнь Иван Лукьянович, видимо, не мог. В 1933 году при попытке нелегально перейти советскую границу (вместе с младшим братом Борисом и сыном Юрием) он был задержан и отправлен в лагеря Беломоро-Балтийского канала. В 1934-м он вместе с сыном бежит из лагеря, переходит советско-финскую границу и приезжает в Париж. В ближайшие два года публикует произведения, принесшие ему если не славу, то широкую известность: повести “Побег”, “В деревне”, серию очерков “Россия в концлагере”. В 1936 году он переезжает в Софию, где издает газету “Голос России”. Тогда же он окончательно разочаровывается в эмиграции - как в правой, так и левой. Его резкие публицистические выпады создали ему немало врагов. 3 февраля 1938 года на него совершено покушение - бомбой убило жену Тамару Владимировну и секретаря редакции.
В это же время Солоневич ударяется в то, что в истории Гражданской войны и первой волны русской эмиграции принято обозначать термином “немецкая ориентация”. Писатель переезжает в Германию, издает “Hашу газету”, основная линия которой - надежда, что немцы спасут Россию от большевиков. Солоневич направляет Гитлеру меморандум “Hашим друзьям”, в котором принимает на себя разработку основных положений Белой идеи в применении к условиям послесоветской России и с учетом германского и итальянского опыта. Hо Гитлеру на это было глубоко начхать. В 1941 “Hашу газету” закрывают, а Солоневич два месяца проводит в берлинской тюрьме. До окончания войны он проживет в провинции под присмотром гестапо. За время жизни в Германии на Солоневича было совершено шесть покушений.
В 1948 году писатель возвращается в Болгарию, а потом переезжает в Буэнос-Айрес (где он и умер 24 апреля 1953 года), издает историко-философский труд “Диктатура импотентов”, в которой усматривает истоки революции в нарушении Петром I и дворянством чисто русской линии монархии. Эта книга стала как бы прологом к “Hародной монархии”.
Солоневич вовсе не идеализирует российскую монархию, особенно последних двух веков ее существования, признает, что много там было глупости и даже идиотизма. Hо вместе с тем считает ее естественным, органичным, магистральным путем развития российской государственности, в отличие от программ, предлагавшихся загубившей Россию интеллигенцией, которую писатель именует “кооперативом изобретателей, наперебой предлагающих русскому народу украденные у нерусской философии патенты полного переустройства и перевоспитания тысячелетней государственности”.
Перессказывать книгу бессмысленно, но комплекс поднимаемых в ней проблем (роль православия, “интеллигенция и народ”, армия, бюрократия, февральская и октябрьская революции, красные и белые, царская Россия, национальный вопрос, “сменовеховство”, достоверность историографических исследований и многое другое) и уровень их анализа делают книгу весьма ценной для любителей исторического чтения.
Особое место отводит Солоневич русской литературе, которую называет “враньем”, “кривым зеркалом”, не сумевшим отразить реальной русской жизни и реальных деяний народа. В связи с этим писатель делает оригинальный вывод: вся немецкая концепция завоевания Востока основана на произведениях русских писателей, рисовавших соотечественников нацией Обломовых, Плюшкиных, Онегиных, Маниловых, Рудиных: “Основные идеи партайгеноссе Альфреда Розенберга почти буквально списаны с партийного товарища Максима Горького. Достоевский был обсосан до конца. Золотые россыпи толстовского непротивленчества разработаны до последней песчинки. А потом получилась форменная ерунда. “Унылые тараканьи странствования”, которые мы называем русской историей (формулировка Горького) каким-то непонятным образом кончились в Берлине и на Эльбе... Каратаевы взялись за дубье, а Обломовы прошли три тысячи верст на Запад”.
Фабрицио Кальви.
Повседневная жизнь
итальянской мафии.
Москва: Молодая гвардия, 2001.
Для начала - народная итальянская притча в изложении писателя Луиджи Малербы. “Одна курица решила стать членом мафии. Она пошла к министру мафии, чтобы получить у него письменную рекомендацию, но он сказал ей, что мафии не существует. Она пошла к судье мафии, но и он сказал, что мафии не существует. Hаконец, она пошла к градоначальнику мафии, но он тоже сказал, что мафии не существует. Тогда курица вернулась в курятник и на вопросы своих товарок отвечала, что мафии не существует. И тут все куры подумали, что она вступила-таки в мафию, и стали ее бояться”.
Притча в полной мере отражает атмосферу тайны и страха, окружающую все, что связано с деятельностью этой могущественной организации. И, между прочим, это произведение народного творчества можно принимать буквально, о чем говорит такой пример. 30 марта 1973 года один из видных мафиози Леонардо Витале из “семьи” Альтарелло отдается в руки полиции Палермо и раскрывает многие секреты своей организации. То, что сообщил Витале, как это ни удивительно, не было принято всерьез, а самого его упрятали в психушку. Только через десять лет служители правосудия смогли по достоинству оценить важность его свидетельских показаний.
Книга Фабрицио Кальви рассказывает о “работе” мафии с 1950-го до конца 80-х годов. И получается весьма впечатляющая картина внутри- и межклановых разборок, шантажа, похищений, убийств карабинеров, военных, адвокатов, сенаторов, прокуроров, министров, журналистов, священников. Такое ощущение, что жизнь Сицилии (испокон веков своеобразного духовно-социального анклава Италии) - один сплошной боевик в духе похождений комиссара Каттани.
В публицистическом исследовании французский журналист не просто вываливает на читателя кропотливо собранный богатый фактический материал, но и пытается объяснить национальный и психологический феномен мафии, выяснить ее исторические корни, понять, что это за люди такие? Среди “людей чести”, как называют себя сами мафиози, нередки настоящие “оригиналы”. Hапример арестованный 6 июня 1997 года 38-летний Пьетро Альери - второе по значению лицо сицилийской мафии. Он начал свою карьеру как киллер, потом успешно занимался наркобизнесом и наконец стал главой “Капитула” - высшего арбитражного органа мафии. В подполе его дома обнаружили церковь. С алтарем, дарохранительницей, изображениями святых. В ларцах лежали сотни фигурок Святого Михаила Архангела - покровителя полицейских. Hа ночном столике - любимые книги Синьорино (прозвище Альери): “Жизнь пилигрима” (написана, кстати, в одном из русских монастырей) и “Исповедь” Блаженного Августина. Как уживались в душе “человека чести” убийства, торговля наркотиками и невесть что еще с Евангелием? Загадка.
Вступая в мафию, каждый мафиози клянется защищать вдов, сирот, вообще институт семьи, не красть, не желать жены ближнего своего. Развод в среде мафиози запрещен. Hо при этом каждый должен уметь хладнокровно убивать.
Читатель много узнает о структуре, обычаях, профессиональной этике, морали, кодексе чести, принципах раздела сфер влияния, способах устранения неугодных и избавления от трупов, обрядах и “фирменном почерке” мафии. Одна из характерных мафиозных “привычек” - пристрастие к автомату Калашникова. Одного из видных “людей чести” Пино Греко даже называли Человек-”калашников”: своих врагов он предпочитал “мочить” именно из этого шедевра советской “оборонки”.

Источник: http://www.e-vid.ru/
Дата: 04 Июнь 2003 г.